среда, 25 декабря 2013 г.

Простые факты добывать не просто



Дорогие коллеги! С наступающим Новым годом! 
     
    К ритуальным пожеланиям здоровья, счастья и благополучия в Новом году, хочу еще пожелать вам удачи в ваших  «полях», где мы все вместе,  как умеем и можем, собираем простые научные факты.

     В уходящем году  почему-то чаще, чем в прошлые годы мне приходилось слышать, что «ваша социология,  как наука призванная объяснить общество, оказалась не состоятельной, потому что она не смогла предсказать нац. конфликты, религиозные войны, экономические катаклизмы, последствия тотальной информатизации»  и т.п. и т.д.

     Я обычно уклоняюсь от дискуссии на эту тему, Сомнения в состоятельности научной дисциплины   еще не повод  отказываться от полевых исследований.  Все, как раз наоборот. Именно  недостаток простых научных фактов,  пригодных для анализа и есть причина слабой аналитики, а соответственно провальных прогнозов, на которые указывают критики.   Это один из ответов на их болезненный вопрос: « Ну и что вы социологи значимого сделали за 26 лет после прекращения тотального контроля «партии и правительства»  в сфере  гуманитарных наук?»
    
    Информация – это еще не научный факт, пригодный для анализа. Фактом его делает проверенная методика сбора и обработки информации,  верификация первичных данных, протокол исследования и  теоретическая рамка, которая позволяет видеть, то, что видят все, но при этом думать по- другому. Иначе Копернику никогда не пришла  бы в голову гелиоцентричная идея, когда все видят, что солнце движется по небу, а не наоборот. 
     Для построения гелиоцентричной модели нужны были новые факты и их осмысление, нужны новые методы исследования и новые инструменты.   Потому  что,  суть научного исследования – это пересмотр устоявшихся представлений в свете новых фактов, как мы можем прочесть в Уэббстерском словаре, изданном в  начале прошлого века.

    Пересмотр  теоретических концептов  Дюргейма, Зиммеля, Вебера, Маркса, Гуссерля и других классиков в свете новых фактов  – это не отказ от них, а надежная опора для продвижения дальше к пониманию  изменений в обществе, но именно, опора, а не готовый инструмент для анализа событий  в быстро меняющемся современном  мира. 

     Задача сбора «простых фактов» всегда была проблемой в науке. В те же 30-е ХХ века Курт Левин объяснил потребность в сборе простых фактов  здоровой реакцией на бесплодное философское и спекулятивное теоретизирование, которое захватывает науку  в моменты ее кризиса.

     Но простые факты собирать не просто.  Нужны адекватные инструменты для их добычи и те, кто умеет ими пользоваться. Нужны полевые исследователи, которые принесут эти «простые научные факты»  кабинетным ученым, задача которых, на их основе, «объяснить общество».
      Избыток информации, как и ее недостаток, серьезно осложняют добычу простых фактов, что сегодня наглядно демонстрирует информационный океан Интернета.

     Один из способов  создания инструментов для сбора простых фактов и подготовки полевых исследователей, умеющих их использовать  - это метод «длинного стола», который опирается на неоконтианскую традицию в науке, на понимающую социологию, на феноменологию и другие известные методологические концепты. И, конечно, «длинный стол» - это продолжение гуманистического направления в науке, и частности,  совершенствование  методологии «двойной рефлексивности»  основателя метода «длинного стола» Теодора Шанина.

     Хочу поблагодарить всех участников «длинных столов», которые в этом году проходили   в  Иркутске, на о. Ольхон, что посреди Байкала, в Благовещенске, Самаре, Саратове, Твери и Москве.  Без вашей помощи и искренней заинтересованности в создании метода по «производству исследователя в процессе самого исследования» («метода по обучении методу») , эта работа  была бы невозможна. Отдельное спасибо нашим «мужественным лабораторным кроликам» - участникам  моих мастер-классов, которые  бестрепетно отдавали себя и свою тему исследования  для наглядной демонстрации упражнений и тренажеров в ходе работы  «длинного стола».  
      
      Для Ф. Бекона метод – это фонарь освещающий путь к истине. Для Р. Декарта – это простые и понятные способы решения конкретной задачи. Мне очень хотелось совместить в работе «длинного стола» высокую миссию по освещению пути освоения качественными методами исследования,  с набором  доступных способов, которые помогут приобрести навыки и умения использования   их на практике.  

      Из ваших отзывов я понял, что каждый из вас искал на занятиях что-то свое. Кому-то важно было найти  что-то новое, что заставит задуматься,  кто-то, наоборот, искал подтверждения своих  идей. Кому-то были важны конкретные примеры и забавные случая из практики полевого исследователя, конкретные приемы развития навыков и умений и алгоритм действий. Немногочисленная, но очень требовательная и искушенная в полевой работе часть участников наших занятий, рассматривала их как возможный способ  решения своих исследовательских  задач.

       Я буду очень рад, если хотя бы один пункт из этого списка для вас состоялся.  Кто-то понял логику организации исследования, кто –то особенности выборки или гипотезы, усвоил структуру интервью, разобрался, зачем полевой дневник. Буду доволен, даже, если кого-то просто позабавили наши «ежинные тесты» и другие странные  задания и упражнения  по развитию рефлексивности и «автономности мышления», да хоть бы и мои байки из опыта наших экспедиций, которые больше похожи на анекдоты из жизни.   Хотелось бы  верить, в то, что как вы пишите, что"  это для меня были самые интересные и интенсивные занятия по методу" и т.п.

Но я  хотел показать путь. 

Искренне ваш 
Илья Штейнберг


понедельник, 9 декабря 2013 г.

Гиптеза в качественном исследовании как "энергия заблуждения"



        При моих не очень частых встречах со студентами три вопроса преследуют меня как повторение одних  и тех же событий у героя фильма "День сурка".  Это противопоставление количественных и качественных методов с вопросом, "что же лучше?"; "сколько нужно респондентов для глубинного интервью?" и "как идти в поле без гипотез?".

       Я уже писал, что в качественном исследовании, тот, кто говорит, что идет в поле без гипотез, либо признается в наличии синдрома раздвоения личности, одна из которых временно впала в кому, а другая только родилась на свет и поэтому обладает "незамутненным взглядом ребенка" и сознанием как "чистый лист", либо просто указывает на опасность предвзятости, необходимость рефлексии устоявшихся представлений и критичного к ним отношения, либо сам не понимает, что говорит. 

Особенно забавно видеть человека, который гордо заявляет, что идет в поле без гипотез, одновременно предлагая обсудить его вопросник (гайд), который он подготовил для респондента. Попробуйте придумать 20 вопросов, за которыми не стоит не одна гипотеза  и вы поймете, что столкнулись с клиническим случаем.  
      
 Но я бы хотел поговорить не об этом, а об особенности самой гипотезы и ее функции в качественном исследовании. 
  
Гипотеза – это вероятность события или явления.

Г – это неполное знание. Мы делаем предположение, что с большей или меньшей вероятностью, это событие произойдет или не произойдет, что изменение в поведении  объекта исследования пойдут в определенном направлении и т.п.  
  
Большинство определений научной гипотезы указывают, что это предположение, которое выглядит непротиворечивым и вполне возможным, т.к. оно опирается на уже имеющиеся знания и опыт исследователя, предварительное изучение предмета исследования, т.е. она как-то научно обоснованна.

Но вот парадокс. Почему-то самые интересные исследования, которые мы проводили,   имели  самые маловероятные и необоснованные  гипотезы.

Сейчас, в одном из проектов, где я помогаю «поставить исследование», нацеленное на выявление природы «волонтеров снизу», это еще раз нашло подтверждение.  "Волонтеры снизу" - это одно из обозначений  неформальной самоорганизации  населения для безвозмездной деятельности по решению жизненно важных проблем. В данном случае  - это объединение активистов в отряд  для поиска пропавших детей, стариков и т.д.Противоположным примером будут волонтеры для олимпийских игр, которые "сверху" мобилизованы, отобраны, обучены, управляемы и т.д.

Интересна судьба одной из маловероятной гипотезы о том, кто по каким причинам идет  в такие объединения.  Звучала она так: «пристроить свою собачку, которую ежедневно выгуливаю  для полезного дела». Наш «длинный стол» на этапе «до поля» со смехом занес это предположение в протокол «идей для развития креатива участников».  Это категория появилась  у нас из  методик « мозгового штурма», где самые безумные идеи могут натолкнуть на мысль, породить полезные аналогии и проч.

Однако развитие дальнейших событий показало, что тема «пристроить свою собачку»  в мотивировках реальных участников поискового отряда встречается довольно часто, что побудило вернуться к протоколу и взять эту гипотезу для проверки.  Выяснились действительные интересные вещи из практики «поисковиков». Оказалось, что «собачки, одновременно нужны и не нужны», что не очень понятно с т.з. здравого смысла.

«Собачки, то нужны, но лучше бы без хозяек, которые создают больше проблем в поиске пропавших, чем реально помогают». Т.е нужны специально обученные собаки и кинологи со спец. подготовкой. Без этого в лесу и на болотах нередко приходиться искать уже эту «даму с собачкой», а не только тех, кто был целью поиска.

Это выводит на серьезную социальную проблему волонтерства – подготовку кадров, требования  к отбору в общественные организации, которые по определению должны принимать всех желающих без ограничения, т.е. быть открытой (без фильтра на входе) и безмасштабной системой. Устройство взаимодействия с профильными гос.учреждениями (МЧС, УВД, ЛПУ) и т.д.

Вот и выходит, что в исследовании на этапе «в  поле»самое интересное , есть самое  маловероятное на этапе  «до поля» , т.е. подготовке к нему. А мы зачастую являемся свидетелями довольно тривиальных предположений на грани «доксы", а от моловероятных гипотез сурово отворачиваются и, что самое печальное, их не фиксируют в протоколе исследования. . 

Я согласен, что для социологического исследования гипотезы могут выглядеть довольно скучно, особенно в количественных. Но почему это надо делать в качественных, где гипотеза – это лишь отправная точка исследования, «дебютная идея». Зачем убивать интерес к исследованию,  не успев «отплыть от берега», проверяя то, что "и ежу понятно".

Исследователь заточен на преодоление вероятности с помощью силы доказательства ее возможности или «энергии заблуждения», как говорил Лев Толстой.